Викториен Лома: «Выбрал учебу в России и не жалею»
Бывший студент из Камеруна вспоминает об учебе в России с большой нежностью. Самарский университет дал ему прекрасный старт не только в карьере, но и в личной жизни. Воспоминаниями и эмоциями он поделился в интервью.
– Викториен, как вы оказались в России?
– На родине, в Камеруне, я учился в институте по специальности «электротехника». Успешная учеба позволяла претендовать на стипендию за границей. После окончания 2-го курса я решил воспользоваться этим шансом. Правительство предложило мне на выбор несколько стран. Я выбрал Россию и не жалею. Надо отметить, что стипендия не сразу дает право на обучение в российских университетах, сначала надо было выучить русский язык. Так что сначала год обучался на подготовительном отделении в Твери, затем уже мог выбирать специализацию. Я ехал с намерением продолжить обучение по электротехнике, но потом выяснилось, что можно стать авиаинженером. Так я и попал в Самарский университет.
– Как проходило ваше изучение русского языка?
– Тут я готов поделиться секретом: русский язык очень трудно выучить только в рамках университета – важна практика. Так что надо набраться смелости и начинать разговаривать с людьми в разных других местах: в магазинах, на улице, в музеях… Тогда становится легче и интереснее.
– Как вы адаптировались к российскому климату?
– Непросто человеку из жаркой Африки привыкнуть к такой погоде! Сначала зима мне казалась ужасно противной. Но я с друзьями часто гулял на улице, иногда даже в футбол играли при минусовой температуре. Кстати, первый раз в жизни я окунулся зимой в прорубь с моим преподавателем Владимиром Петровичем Показеевым. И я в конце концов полюбил зиму.
– Это был ваш первый и единственный опыт купания в ледяной воде или рискнули повторить?
– Рискнул еще один раз. То есть всего два раза нырял. Все-таки это экстрим!
– Оцените, пожалуйста, уровень преподавателей. Ну, помимо их способности нырять в прорубь…
– У нас были золотые преподаватели. Они прекрасно знали свой предмет и, главное, – сумели передать нам эти знания. Всегда были готовы ответить на все вопросы и с удовольствием помогали, даже во внерабочее время.
– Была ли практика в вузе?
– Да. Не знаю, есть ли еще вузы, где так много практики, как в Самарском университете. Каждое лето на аэродроме Смышляевка у нас были практические занятия с разными самолетами и системами авиаконструкций.
– Какие трудности были во время учебы?
– Трудными для меня были технические термины. С первого раза их непросто запомнить. Для того чтобы быть уверенным, что я понял суть лекции, например, надо было ее прочитать несколько раз, а иногда даже перевести на свой родной французский. Писать курсовые работы и рефераты на первом и втором курсах тоже было достаточно сложно. Слава богу, у меня были отличные русские друзья-одногруппники – Антон, Талгат и Татьяна. Они всегда меня поддерживали и помогали переводить технические слова с русского на французский язык. С Татьяной мы, бывало, часами разбирали значения терминов и непонятных мне предложений… А через пять лет поженились и вместе переехали в Канаду.
– Говорят ли ваши дети по-русски?
– Да, Мария, Самуэль и Даниэль хорошо говорят по-русски, мы же дома на нем разговариваем. Конечно, в Канаде сильно влияние французского и английского, но нашим домашним языком остается русский.
– Как к вашему диплому отнеслись в Канаде?
– Вообще в Канаде есть профессиональные сообщества инженеров. Для того чтобы в них войти, нужно сдать четыре экзамена в местном университете. Это касается всех, кроме авиаторов. Диплом авиаинженера признается автоматически. Мне нужно было только попасть на работу в авиационную компанию. Я был уверен, что у меня достаточно знаний по конструкции и проектированию летательных аппаратов, поэтому сразу искал работу по специальности.
– Были ли сложности с легализацией и признанием диплома российского вуза?
– Перевод и апостиль я сделал еще в Москве. В Монреале нужно было только получить признание. Никаких сложностей не было. Возможно, в других сферах деятельности это иначе. Но в авиации все просто, когда ты специалист.
– Вам удалось найти работу в авиационной компании?
– Да, меня пригласили в компанию Bombardier, там я прошел двухчасовое интервью, по итогам которого меня взяли инженером на программу Learjet 85.
– Как дальше складывалась ваша карьера?
– Сначала я разрабатывал на Learjet 85 инструкции по сборке крыла самолета. Через полгода меня назначили начальником отдела инженеров. Потом я перешел в программу CRJ, где в течение нескольких лет руководил отделом сборки крыльев. И уже оттуда три года назад перешел на программу Airbus А220-100/300. Сейчас работаю в отделе контроля качества сборки авиационных систем.
– Как вы применяете знания, полученные в Самарском университете?
– Главные принципы авиастроения одинаковы для всех самолетов. Все, что я изучал в Самаре, пригодилось. Например, неисправности гидравлической системы те же самые, что мы изучали в университете. Могу вам даже сказать, что иногда перечитываю электронный сборник по Ту-154, чтобы найти решение технических проблем, посмотреть, как сделаны какие-либо спецузлы.
– Будучи студентом, вы успели попутешествовать по России?
– Конечно. Я побывал в разных городах: Москва, Санкт-Петербург, Казань, Тверь, Анапа, Геленджик и много других мест, куда мы ездили с друзьями.
– Где вам больше всего понравилось?
– В Петергофе. Чудесное место, ездил туда несколько раз. Красная площадь в Москве на втором месте по впечатлениям. Ну, и Казанский кремль и просто красота города Казани меня поразили. Но самым любимым городом для меня навсегда остается Самара!
По материалам сайта Study in Russia Викториен Лома Лоно — уроженец Камеруна, закончивший Самарский государственный аэрокосмический университет (ныне — Самарский университет). Сейчас он живет в Канаде, где без проблем нашел работу в компаниях-лидерах мирового авиастроения, — сначала трудился в Bombardier Aerospace, теперь в Airbus. По словам Викториена, сделать такую успешную карьеру ему помогла учеба в Самаре. Он до сих пор благодарен своим преподавателям и поддерживает дружеские и профессиональные связи с альма-матер.
